– На вас синее блестящее платье и платок, завязанный по-цыгански.

– Поцелуй меня в зад, извращенец!

Девица добавила еще пару слов в том же духе и отключила телефон.

Турецкий сел напротив нее за столик.

– Это я с вами только что разговаривал.

Туся смерила его взглядом Медузы Горгоны.

– Отвали, – процедила она сквозь зубы. – Если не смоешься сию минуту, я вызову охранника, урод!

Турецкий показал ей свое удостоверение. Девица даже глазом не моргнула, окатила его ледяной злобой.

– Ну и что, что ты из Генпрокуратуры? Думаешь, я с тобой лягу? Разогнался.

– Вы ждете Полину Лебедеву?

– Не ваше дело, кого я жду.

Туся поднялась и взяла свою сумочку, намереваясь уйти. Турецкий поймал ее за запястье.

– Отпусти! – громко крикнула Туся.

Тут же с разных сторон к ним подвалили два здоровяка в черных кожаных пиджаках.

– Выйдем-ка вон в ту дверь, – предложил один, беря Турецкого под локоток и легким натренированным движением стараясь заломить ему руку за спину.

«Важняк» такого обращения стерпеть не мог. Последовал мужской обмен любезностями. Воспользовавшись поднявшейся суматохой, Туся помчалась к выходу.

Турецкому пришлось уложить мордой в пол одного охранника. Другой, проявив лояльность к гербовому удостоверению, сдался добровольно. Расталкивая любопытных клиентов, Турецкий бросился за Тусей. У двери стоял уже знакомый бритоголовый тип, с которым «важняк» беседовал днем.

– Серый «Сааб» на парковке! – крикнул он.

Турецкий сориентировался на местности. Успел вовремя – серебристая машина медленно выруливала со стоянки на Ордынку. Вспомнив молодость, Турецкий прыгнул на капот, ухватился руками за зеркала заднего обзора.

– Ты что, охренел? – со слезами в голосе крикнула девица и затормозила так резко, что Турецкий едва не угодил под передние колеса.

– Полина погибла, – сказал он.

– Что?!

– Выбросилась из окна сегодня ночью.

– Нет! Не может быть!!!

Пока Туся приходила в себя от шока, Турецкий отряхнул брюки и почистил пиджак от автомобильной пыли.

– Ой, ой, Поля! Полька! Дурища, что ж ты наделала! – рыдала Туся, обняв руль и уронив голову на руки. – Не может быть. Ой, плохо... Плохо-то все как! Господи-и-и!

Пока она рыдала, Турецкий дипломатично молчал. Облившись слезами, Туся вспомнила, что накрашена. Стала судорожно хлюпать носом и перерывать содержимое сумочки в поисках бумажных платочков. Турецкий закурил сам и прикурил сигарету для нее.

– Спасибо, – кивнула Туся. – Простите, что я вам нахамила.

– Ничего.

– Клеятся разные маньяки. Приходится быть грубой.

– Я понял. Я вас разыскиваю сегодня весь день.

– Да? Как вы вообще обо мне узнали?

– Прослушал автоответчик.

– А! – кивнула она и зябко повела тонкими плечами. – Господи, какая беда! Не могу понять. Зачем?!

– Вы были лучшими подругами?

– Наверное, да. Особенно в последнее время. Мы с Полей были знакомы давно, но особенной близости между нами не было. А в этом году случайно встретились здесь, в «Кафе на Ордынке». Знаете, как это бывает? Вспомнили старые времена, разговорились, обменялись телефонами, договорились увидеться...

– Вы вместе работали в модельном агентстве «Престиж»?

– Да, – вытирая нос, кивнула Туся. – Сто лет назад. Тогда мы были бедными, как церковные мыши. Одно время мы даже пополам снимали комнату в коммуналке в Филях. Гнусная дыра. В соседней комнате тетка держала петуха. Какими бедными мы тогда были, жутко вспомнить!

– Рассказывайте, – подбодрил ее Турецкий. – Все, что вы знаете о Поле, может оказаться очень важным.

– Разве? Зачем? Ей ведь уже не поможешь.

– Следствие еще не закончено, – ответил Турецкий стандартной фразой.

– Но что именно вы расследуете? Я не понимаю, если Поля покончила с собой... А! Вы, наверное, действуете по просьбе этого человека? – Туся указала пальцем куда-то вверх. – Он хочет знать все подробности?

– Вы знаете о его существовании? – в свою очередь спросил Турецкий.

– Нет, в принципе я о нем не знаю. Но догадываюсь. Поля о нем рассказывала. Без подробностей, намеками. Я знаю, что он старый и большая шишка. И что у него есть сын, козел, – с неожиданной жестокостью припечатала она и сменила тему: – До сих пор не могу в себя прийти. Вы не против заехать куда-нибудь выпить?

– Вернемся в клуб? – предложил Турецкий.

Туся отрицательно покачала головой.

– Нет, хочется в такое место, где меня никто не знает. Вы ведь хотите со мной спокойно поговорить?

– Знаете что? – взглянув на часы, сказал Турецкий. – Давайте мы с вами сегодня расстанемся, а завтра встретимся пораньше и поговорим. А выпить вам лучше дома.

– Да, – меланхолично согласилась Туся. – Лучше дома. Позвоните мне завтра на мобильный. Завтра у меня с утра съемки, не знаю, когда освобожусь.

– Обещаете не пропадать?

– Обещаю. У меня дома хранятся кое-какие Полины вещи. Что мне с ними теперь делать? – спросила она.

– Отдайте родителям. Они ведь приедут за ее телом.

– Да, за телом, – чужим голосом повторила Туся. – Какой ужас... Это ее драгоценности.

– Что?

– Те вещи, о которых я говорю. Это Полины драгоценности.

Турецкий заинтересовался.

– Почему она не хранила их дома?

– Она боялась, что их заберут.

– Украдут?

– Нет. Заберут. Отнимут. Я не знаю подробностей, но сын того человека, ее любовника, преследовал Полю. То есть мне так кажется. Но я знаю, что он ее однажды изнасиловал. А потом просто приезжал и принуждал ее спать с ним. Она мне говорила.

– Давно это случилось?

– В этом году. Я же вам говорила, он козел. Гадина. Таких стрелять надо. Поля его боялась. Он отравил ей жизнь.

– А вы ничего не знаете о нем? Внешность, возраст, чем занимается?

– Ни-че-го... Поля сказала, если кто-нибудь узнает о нем, он ее убьет. Он ей так и сказал. Поля его дико боялась. Иногда она приглашала меня ночевать, думала, что он придет.

– А при вас он не приходил?

– Нет, он звонил при мне несколько раз и мучил ее даже по телефону.

– А ее любовник не мог ее защитить? – удивился Турецкий.

– Я не знаю! – с отчаянием воскликнула Туся. – Правда, я не знаю, какие между ними были отношения. Чем больше я вам рассказываю, тем больше сама запутываюсь. Поля мне ни о чем не рассказывала, но я же не слепая и не глухая!

– Когда она отдала вам драгоценности?

– Месяца три назад, – подумав, припомнила Туся.

Турецкий сосчитал в уме: июль, июнь, май.

– В мае?

– Кажется, да. В самом начале. Или в последних числах апреля. Я тогда была занята на съемках в Петергофе, только вернулась. Дома я посмотрю в свою записную книжку и уточню дату.

– Хорошо, – кивнул Турецкий. – Тогда прощаемся до завтра. Кстати, хотел спросить, у вас рыжие волосы?

– Что? – удивилась Туся. – А! Обычно да, но сейчас я блондинка.

– Из-за этого я вас не сразу узнал. Я искал рыжеволосую девушку.

Туся слегка улыбнулась.

– Когда ты модель, все части твоего тела принадлежат не тебе, а агентству, – грустно заметила она. – Если понадобится, завтра я окажусь бритой, как солдат Джейн.

– Вы не думали сменить профессию?

– Почему? Мне нравится моя работа, – сразу же ощетинилась колючками Туся. – Не всю же жизнь я буду ишачить на «Престиж». Меня в том году приглашали на работу в Нью-Йорк, но у меня контракт с «Престижем» до сентября. Ничего! Как только закончится мой срок, тут же плюну на них и уеду за океан. Вот будет класс!

Турецкий в душе не разделял ее оптимизма, но промолчал.